Живопись как поле чистого присутствия.
Серия, в которой форма не создаётся, а проявляется из тишины.
Картины становятся пространствами, где зритель соприкасается с внутренней силой, уязвимостью и правдой — вне образа, вне времени, вне диктата.

Инаковость как форма красоты.
Серия исследует разницу не как вызов, а как одну из возможных форм бытия.
Каждая работа — это пространство, где различие не нуждается в оправдании, а непохожесть не требует объяснений.

Возвращение к форме до слова.
Живопись как след, отпечаток, свидетель.
Эта серия работает с доязыковой плотностью материи, где жест, след и пустота говорят больше, чем образ. Здесь ничто не придумывается — только проявляется.